ДОЧЬ    ГИПЕРБОРЕЕВ

Античная легенда

Это было до нашей эры, когда Русь называлась странной Гипербореей, а Черное море – Эвксинским.

Вода серебрилась. Приглушенный шепот волн изредка нарушался криками чаек. Солнце белым пятном растеклось в зените. Разомлевший от жары ветер затаился среди прохлады цветов и виноградников.

- Всем! Всем! Всем! Сегодня на площади Красоты будет торг рабынь! Все на площадь! – призывали глашатаи.

По Херсонесу давно разнесся слух о красивом и дешевом товаре. Креолис со свитой занял место под развесистой чинарой. Поодаль встала стража. Горожане заполняли площадь. Мужчины предавались сладким грезам от покупки новых невольниц, глаза женщин готовы были извергнуть молнии на будущих соперниц.

Вот на улице, ведущей к площади, показались всадники. Криками, плетьми, они гнали рабынь. Изнуренные рабыни еле держались на ногах. Среди них одна привлекла всеобщее внимание: высокая, стройная шла так, как могла идти только богиня. Гордо поднятая голова, взгляд голубых глаз был дерзок и надменен. Висящее клочьям рубище не скрывало белизны и бархатистости юного тела. Тонкой рукой она время от времени поправляла водопад золотистых волос.

Невольниц подогнали к помосту. Когда ростовщик хотел сорвать остатки одежды с гордой рабыни и первой загнать на подиум, она упредила неверного. Легкое движение плечами и рубище спало. Перед изумленной толпой предстало совершенность форм и влекущая лучезарность. Пожалуй, одна Афродита могла соперничать с такой красотой. Площадь ликовала. Красота понятна всем и патрицию, и плебею! Сотни рук потянулись к юному созданию, пытаясь на мгновение прикоснуться к божеству.

- Откуда златовласая красавица? – оживленно спросил Креолис у советника.

- Ее купил для себя Эрикл на Кафе. Родом она из страны Гипербореев. Твой друг больше  заботится о своей персоне, чем об утехах тебя, великий. Божество должно принадлежать божеству, - шепотом пояснял советник на ухо хозяина.

- Вели ему срочно явиться сюда! - И гнев исказил лицо правителя.

Зная нрав великого, Эрикл не заставил себя ждать.

- Ты звал меня, солнце ясное? – тревога прозвучала в голосе Эрикла, склоненного в поклоне перед повелителем.

- Ты ее для себя купил?! – и золотым жезлом указал на гиперборейку. – Ты обманул меня, унизил великого ценителя Красоты! Я прикажу бросить тебя ко львам и пусть кровь и страдания будут спутниками на остатке твоей жизни! Взять его! – и Креолис обмахнулся веером.

Побледнев, Эрикл отступил назад и упал на колени. Стража окружила, приблизив к нему острия копий. Туника сползла с его плеч, обнажив рубцы боевых ран.

Увидев раны подданного, который не раз спасал его в боях, Креолис умерил гнев и устремил глаза на приближенных. Лица некоторых выражали радость, ожидая гибели Креолиса. Другие, боясь, что гнев может коснуться и их, тут же скрылись в толпе. Советник потирал руки от предстоящего раздела богатства Эрикла.

Улыбнувшись, Креолис поднял руку вверх. Стража подняла копья, расступилась. У Эрикла оказалось достаточно сил, чтобы вскочить на ноги. Креолис поманил его. Усаживая прощенного рядом, великий начал речь трибуна, будто бы выступал перед консулами.

- Жизнь коротка, а красота вечная. Я, и только я, могу оценить ее. Я могу управлять стихиями, падающими звездами и уничтожить народы. Я от Бога, я его земной наместник, - замолчав, Креолис ожидал похвалы сказанному.

- Ты наш свет. Ты мудрее богов, не говоря уже о Сократе… - Эрикл не договорил.

Площадь разом зашумела и, многие сорвались с мест. Впереди толпы легко и плавно бежала гордая рабыня. Стройные ноги увеличивали стремительность полета, голова слегка отклонилась назад, глаза излучали восторг, золото волос разметалось по ветру. Грудь с яркими сосками, разрывала сгустившуюся жару.

Эрикл рванулся наперерез беглянке. Рука Креолиса остановила намерение. У обрыва рабыня на мгновение задержалась, посмотрела на безобразные лица преследователей и с возгласом.

- Я твоя дочь, Гиперборея! – вскрикнув, шагнула в вечность.

Толпа оцепенела. Внизу меланхолично плескалось море Эвксинское. Душа рабыни тут же превратилась в бесстрашную, вольную чайку.

Боги подсказали Креолису, что с таким достоинством рабыни не уходят из жизни, что только в красоте рождается красота, и что ему никогда не победить народ Гипербореи, народ таких дочерей.

Боясь чего-то, он решил откупиться от рабыни возданием почестей. Скульптор Клеомен изваял ее в розовом мраморе. Поэты сложили оды, живописцы запечатлели на полотнах. Однако даже мертвой, в почестях, дочь Гипербореев не захотела оставаться в неволе.

На сороковой день со дня ее гибели с Севера подул ветер. Небо возмутилось над Херсонесом. Молнии пепелили все. Ураган выворачивал деревья, срывал крыши с домов. Обезумевшие горожане бросились к базилике молить богов о пощаде. Среди  безумцев оказался и Креолис. Отдавая поклоны, понял, что перед лицом смерти все равны, что вечной власти ни бывает и он не посланник божий, а обыкновенный грешник, может быть грешнее, чем остальные. Грех есть грех, а совершаемый ради богатства в прокрустово ложе не вписывается. Подняв голову кверху в пламени огня, подступающего к базилике, он ясно увидел гордую гиперборейку, уходящую в свою далекую страну.

Земля вздыбилась, базилика рухнула, лишь устояли колонны… Херсонес сполз в пучину…

О былом городе сейчас напоминают колонны базилики, черепки кувшинов, колодец с запахом рыбы, да легенда о непокорной рабыне. Севастополь – памятник ей!