Солдат, Гражданин, Художник

Рассказ - быль

Разными путями люди познают мудрость жизни: подражанием, размышлением и самым трудным – своим опытом. Все эти этапы прошел заслуженный деятель искусств РСФСР, Народный художник России, лауреат Грековской премии, орденоносец, инвалид Отечественной войны II гр. Иван Алексеевич Пензов. То, что выпало на его долю, судьба, наверное, предполагала для многих… Все произошедшее с ним подкреплено архивными материалами.

Он родился седьмым ребенком 5 августа 1928 года в глухой деревне Михайловка Омской области. Окончил четырехлетку. В школе учитель рисования отмечал у Вани Пензова острый глаз и хорошую память, необходимые для художника. Однако юноша мечтал стать машинистом паровоза, хотя и глазом не видел такой машины, а рассказы о ней слышал от дяди. Мечта осуществилась. Поступил в ЖУ (железнодорожное училище) на помощника машиниста, но началась война. Как и все мальчишки того времени Иван рвался на фронт, да годами не вышел. В 1943 году пошел в военкомат. Лишь после нескольких попыток, приписав себе год, уговорил военкома отправить его на курсы пулеметчиков в город Ленинск-Кузнецк. Окончив с отличием, и сразу - на Курскую дугу. Выдержал парень, не дрогнул.

Под Днепропетровском высота у деревни Назаровка стала смертью и воскрешением ефрейтора Пензова. Высота имела важное стратегическое значение. Роте приказали удерживать ее до подхода основных сил. Капитану Улитину, самому старшему из роты, около тридцати, а самому молодому, Ивану Пензову, еще не сровнялось шестнадцать лет.

Враг наседал. Отбита седьмая атака. От перегрева Пензов не успевал менять ствол у пулемета «Дегтярев». Боекомплект на исходе; надо экономить  патроны и подпускать фашистов по возможности ближе. Показались танки, среди них несколько "тигров". Улитин по рации вызвал огнь "катюш" на себя. Часть танков загорелась, остальные повернули назад.

В полдень у немцев по расписанию обед и красноармейцы воспользовались этим. В термосах еда еще не остыла, но едоков оказалось мало…

После обеда фашисты пошли в атаку. С криками: "За родину! За Сталина!" - рота бросилась в штыковую. Ивану запомнился белесоватый верзила с водянистыми глазами, который шел на него  с финкой, улыбаясь. Второй номер пулеметного расчета Колька Михеев успел всадить в него автоматную очередь. Не успели ребята остыть от штыковой, как заработали немецкие "самовары" – минометы. Надо сказать, гадкая штука. Мина может попасть куда угодно, даже в трубу печки блиндажа. Вот и накрыла она окоп, в котором был Иван и Николай Михеев. Николай погиб.

Фашистам не дали укрепиться на высоте подоспевшая советская пехота. Хоронить погибших красноармейцев поручили жителям Назаровки. На фанерке временного памятника фамилия Пензова значилась четвертой.

Родителям, всех погибшим на высоте, в том числе и Ивана Пензова, отправили похоронки: "Ваш сын погиб под Назаровкой Днепропетровской области смертью героя, до конца выполнив долг перед Родиной. Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!"

Получив ее, отец не поверил и не показал жене. Со временем выяснилось, что из роты в живых осталось только четверо.

2

Контуженого Ивана привел в чувство удар сапога по затылку. Открыв глаза, увидел фашиста, который за ворот шинели вытащил его из-под завала, но валенки остались в глубине.

Босиком Иван шел с группой пленных красноармейцев по заснеженной дороге. По пути один из конвойных заметил его босого, остановил группу и на ломанном русском языке приказал всем сесть и вытряхнуть из вещмешков, у кого они были, содержимое на снег. В одном из них нашлись американские ботинки. Немец бросил их Ивану. Они оказались великоватыми, но все же не снег под ногами. Загнали пленных в скотный двор, обнесенный рядами колючей проволоки. Окон нет, ветер свищет, мороз трещит. Это было в ночь на 1 января 1944 года. С тех пор Пензов не любил этот праздник.

Утром по одному, пленных водили на допрос. В жарко натопленной избе на стене висел портрет Николая II, Гитлера и Петлюры. За столом сидел худощавый, скуластый офицер в кожаных перчатках с Георгиевским и фашистским крестом на мундире. Говорил он на чисто русском языке. Как потом узнали – это был власовец. Подошла очередь и Ивану идти на допрос. За отказ указать на карте расположение своей части, власовец ударом в челюсть, выбил ему несколько зубов.

Через день пленных выстроили во дворе хаты. Власовцы, в шапках, тулупах и валенках, громко смеялись над окоченевшими от мороза красноармейцами. Тот скуластый, который вел допрос, предложил сделать шаг вперед тем, кто хочет вступить в РОА – Российскую освободительную армию. Никто из пленных не сдвинулся с места, тогда он пошел вдоль строя, тыкая пальцем в каждого третьего. Автоматчики выводили указанных, и за хатой расстреливали. С угрозой в голосе власовец повторил предложение. Кое-кто шагнули вперед. Офицеру показалось этого количества мало, и снова пошел вдоль строя, указывая на каждого второго. Остановившись у раненного танкиста с пузырями от ожога на лице, приказал обыскать и отошел в сторону. Власовский охранник, из внутреннего кармана гимнастерки раненного, вытащил партбилет и протянул офицеру. Недолго думая, танкист рванулся вперед, но ударом приклада был сбит на землю. Поднявшись, он медленно подошел в сторону офицера, однако подоспевшие охранники скрутили ему руки, но коммунист успел одному из них харкнуть в лицо. Последовал приказал, отрубить непокорному голову. Приказ выполнили, но не качественно. Второй офицер двумя выстрелами в голову добил несчастного. Теперь каждого второго ждал расстрел. Офицер остановился около Ивана

- Цыган, ты был в цирке? – спросил, прищурив глаза.

- Я не цыган, а Иван и в цирке не был.

- Хорошо, покажу тебе и твоим дружкам свой коронный номер. Становись у хаты.

Медленно Иван дошел до стены и встал лицом. Приказали повернуться. Подойдя, власовец взял головешку и сажей обвел контур по белой стене. Отмерив семь шагов, достал из кобуры пистолет и, почти не целясь, послал все пули в обводку. Глиняная пыль щекотала нос. Иван чихнул, а "циркач" вставил новый магазин в пистолет. Увидев девочку, смотревшую из окна избы, поманил к себе пальцем. Она вышла в сапогах на босу ногу и старенькой шали, накинутой на плечи. Ей было, наверное, лет двенадцать: худенькая, с пушистой головой, большими глазами.

- Девка! Тащи горшок и поставь вон тому на голову.

Пока девочка ходила, Иван осмотрелся. Не шелохнувшись, строй красноармейцев, взглядами подбадривал его. Дальше все шло как в замедленной съемке. Девочка залезла на завальню хаты, стараясь дрожащими руками поставить горшок Ивану на голову, но не смогла сделать.

- Я долго буду ждать?! – Закричал "циркач". - Или вас двоих пустить в расход?

Иван сам установил горшок. Власовец подул в дуло пистолета и направил его в лицо солдата, вся жизнь которого сошлась в кружочке. Выстрелов он не слышал, а видел язычки пламени из ствола и пыльные облачка смерти вокруг головы. Иван снова чихнул. Горшок упал, но не разбился.

- Девка, ставь снова! Иван, еще раз уронишь – дам промах.

Прорезь прицельной рамки, мушка да горошинка черного зрачка стрелявшего, слились в одну линию, готовую соединить жизнь и смерть. Время остановилось. Девочка всхлипывала, охрана застыла в любопытстве, ожидая результата представления.

Раздался выстрел. Будто бы кувалда ударила Ивана по голове, черепки разлетелся по сторонам, из глаз посыпались искры, в ушах зазвенело, из развороченной кожи головы потекла кровь. Припав спиной к стене, Иван устоял.

- Ты мужик крепкий. Я покажу этот цирк высшему начальству. Капрал, дай ему кусок хлеба и отведи на конюшню, пусть выспится.

Было не до еды. Шатаясь, Иван едва добрел до сарая, и тут же свалился под ноги жеребцу. Очнулся он от прикосновений ко лбу чего-то влажного, теплого. Это жеребец отвислыми губами трогал его.

- Хлопец, живой? Мамка велела тебе носки отдать, и наказала забинтовать голову, – говорила та же девочка, стоя  в проеме двери. Лицо ее и венчик волос светились добротой, лаской.

Лишь начало смеркаться, пленным раздали лопаты, кирки, ломы и повели за скотный двор копать ров. Когда выдолбили по колено, власовцы приказали встать в одну шеренгу на переднем крае и началами пальбу из автоматов. Справа убитый красноармеец зацепил Ивана Пензова боком и оба упали вниз. Потом еще несколько трупов накрыло их сверху.

Из состояния небытия Ивана вывел холод. Дышалось с трудом, а сердце готово было выскочить из груди. Раздвигая трупы, он из последних сил выбрался наружу. В хате горел свет, играла гармонь, слышались песни.

Увидев в поле скирду соломы, Иван пополз к ней. Скрип снега поодаль заставил вздрогнуть. Он окликнул, кто-то отозвался. Это оказался еще один уцелевший красноармеец. Вместе доползли до скирды, вырыли в ней нору, залезли и, чтобы согреться, спинами прижались друг к другу. Под утро, будто бы от удара, Иван вздрогнул и позвал соседа. Тот не пошевелился… В ужасе Иван выбрался наружу и во весь рост пошел в сторону артиллерийской канонады…

3

Если бывают чудеса на свете, то с Иваном Пензовым произошло еще одно. Он сумел перейти линию фронта. Когда сержант в окопе увидел его, обомлел: маленький, с блестящими глазами, в рваной длинной шинели, в шапке со спущенными ушами, в огромных ботинках и обмороженными руками, человек перед ним скорее походил на что-то фантастическое, чем на солдата.

В командирской землянке Ивану налили сто граммов, накормили, переодели, дали валенки и отправили спать. Не слышал он артиллерийских выстрелов, рева танков, разрыва гранат. На следующий день он обо всем рассказал майору-особисту. Тот связался с нужным политотделом.

Прощаясь, майор сказал.

- Видел я всякое, но чтобы человек в этом возрасте перенес такое, вижу впервые. Удачи тебе, сынок.

После двухнедельного лечения в лазарете, Иван Пензов вернулся в строй. В приказе по полку, говорилось: "За проявленное мужество и героизм в боях за высоту 137,7, побег из плена и, сохраненный комсомольский билет, наградить ефрейтора Ивана Алексеевича Пензова орденом Отечественной войны Ι степени и присвоить звание младший сержант".

Война на месте не стояла. Победа двигала ее вперед. Вместе с ней шел и Иван Пензов: тонул в Днепре, освобождал Румынию, а в Венгрии был ранен в голову и грудь. Осколок гранаты так и остался в легком. После госпиталей определили Ι группу и дали путевку в Дмитровский дом инвалидов Московской области. Казалось, что жизнь двадцатилетнего парня закончилась, но он не сдался.

4

Началось третье его воскрешение. Иван Алексеевич вспоминал: "Еще в госпитале, надолго прикованный после ранения к больничной койке, я остро почувствовал необходимость рассказать о войне, какой я сам ее видел. О бешенных атаках фашистских танков, о погибших товарищах, о подвигах людей, отдавших свою жизнь во имя свободы Родины".

Трудным был путь к цели: вечерняя школа, экзамены на истфак МГУ, театральное училище, куда прошел по конкурсу. Кто-то, случайно увидев его рисунки, посоветовал идти в художественное. В 1948 году он поступил во вновь открытое на Красной Пресне училище для инвалидов войны. Рисунки молодого человека с костылями Вера Мухина признала талантливыми и записала в мастерскую известного художника А.М.Герасимова. Дали общежитие на Каланчовке.

Учеба шла успешно, особенно преуспел он в портретах. Одной из первых его работ стал парадный портрет И.В.Сталина, написанный в 1949 году. Затем последовала серия из почти пятисот портретов деятелей советского государства: Л.И.Брежнева, А.Н.Косыгина, М.А.Суслова, А.П.Кириленко, А.А.Громыко и др., а также видных военачальников: Г.К.Жукова, К.К.Рокоссовского, В.И.Чуйкова, А.М.Василевского, И.Х.Баграмяна, П.А.Ротмистрова, А.П.Белобородова, С.И.Руденко и т.д. Он не только писал маршалов и генералов, но и воспевал подвиг солдат, таких как А.Очкин, повторивший под Сталинградом подвиг Александра Матросова, Ваню Федорова, раненного в руки, бросившегося под фашистский танк со связкой гранат. Увековечил на полотне комсомолку Зою Рухадзе, не выдавшая на допросе своих, подвиг санинструктора Наташи Качуевской, именем которой названа улица в Москве, и подвиг матросов-коммунистов на Курилах и многих других

Иван Христофорович Баграмян, как бы подвел итог работы художника, сказав: "С портретов художника Пензова смотрит суровое и героическое время великой Отечественной войны… Воин, побывавший в самых трудных боевых переделках, какие только бывают на фронте, Иван Пензов проявил в своей работе художника большую стойкость, похвальное трудолюбие, настоящую творческую одержимость".

В портретной галерее Ивана Пензова видное место занимают ученые, космонавты, деятели искусства, медицины, такие как: С.П.Королев, его мать – М.Н.Королева и дочь Наталья Сергеевна, Ю.А.Гагарин, профессор медицины А.Л.Мясников, обладатель золотого стетоскопа, писатели А.Сафронов, В.Сорокин, А.Иванов, Народный артист СССР – М.М.Штраух, композитор Д.Д.Шостаковича и др.

К трехсотлетию российского флота за два года Пензовым было написано сорок пять портретов советских флотоводцев.

В конце девяностых годов он написал портрет первого президента Татарстана – М.Ш.Шаймиева и нынешнего президента Белоруссии - А.Г.Лукашенко.

В своих работах Иван Алексеевич касался и боевой истории становления советского государства. Монументальное полотно "Сердце Виталия Бонивура" – свидетельство тому.

В свое время по рекомендации художника-реставратора Грабаря, Иван Алексеевич восстанавливал фрески в Воскресенском соборе Волоколамска, построенного в XV веке, помогал в реставрации и обновлении росписей Елоховского собора в Москве. В общей сложности художник работал в более чем двадцати церквях и соборах.

Неожиданности преследовали Ивана Алексеевича. Об одной из них он вспоминал: "Я как-то шел по Москве и рядом с Новодворской, рвущей портрет Ленина, увидел того скуластого власовца, который приказал отрубить голову танкисту. У меня память художника, мне ничего не стоит узнать человека спустя десятилетия. Я подошел к милиционеру:

- Вот там негодяй, предатель,- милиционер ответил,- это иностранец, мы не имеем права вмешиваться.

Второй раз я встретил его у Дома Союзов. И даже полчаса беседовал с ним. Я спрашиваю:

- Мы не встречались на фронте?

- Возможно.

- А вы откуда?

- Живу в Канаде, но и здесь квартиру имею.

- Вы помните, как допрашивали меня под станцией Широкой, как избивали? Как вы посмели оказаться здесь?..

Еще одна неожиданность. Как-то, в начале 80-х годов Ивану Алексеевичу с Украины позвонил друг-художник и спросил.

- Вань, ты воевал под Днепропетровском? Тебе знакома деревня Назаровка? Приезжай на день Победы.

Не раздумывая, Иван Алексеевич поехал. У Назаровки, на той самой высоте, где рота совершил подвиг, стоит памятник, фамилия Пензова И.А. на ней значилась четвертой. Зубилом и молотком справедливость была восстановлена. Та девочка, которая бинтовала Ивана в сарае, теперь уже седая женщина, узнала его.

Вот уже есть титулы, звания, известность, но Иван Алексеевич считал, что нет главной картины. Он чувствовал ее душой, но на холст она не ложилась. Как-то, приехав в родную Михайловку, он часто видел, как мать сидит на табуретке с гимнастеркой сына Павла, разрезанного бандеровцами в 1949 году на циркулярной пиле. Под этим впечатлением он тут же сделал карандашный набросок. Картина потрясает своей правдивостью. Уставшая старая женщина смотрит в далекое пространство, в котором, может быть, видит своего сына, возвращающегося домой, вот и цветы для него в стеклянной банке, и в натруженных руках его гимнастерка с орденом и медалями. В этом полотне, написанном в рембрантовской манере, заключены страдания всех матерей, которые пожертвовали самым дорогим – сыновьями - во имя Победы. Так родилась "Память" – главная картина художника Ивана Пензова.

Иван Алексеевич не был сторонним наблюдателем того, что произошло с великой страной после беловежского развала. Он писал статьи протеста, рисовал карикатуры, обращался в правительство, Конституционный и Верховный Суд… Особой болью для него было состояние Армии, назвав происходящее с ней "страшным сном". По этому поводу, в частной беседе с Маршалом Советского Союза К.С.Москаленко, Иван Алексеевич услышал такое высказывание: "… Мы беспокоимся о будущем армии, новому поколению генералов, кроме звезд на погонах, денежного довольствия, шикарных квартир и дач, ничего не нужно – ни армейская честь, не своя собственная".

Возмущал художника и тот факт, что средства информации совершенно забыли о роли коммунистов в войне, которые первыми шли в атаку и вели за собой остальных бойцов. Перед боем, многие писали заявление со словами: "Если погибну – считайте меня коммунистом". В битве за Москву в декабре 1941 года участвовали 25 батальонов, сформированных из коммунистов-добровольцев. Всего за войну погибло более двух миллионов членов партии. И еще он говорил, что нельзя объединить людей на основе антисоветизма во всех его проявлениях.

Имя художника Ивана Алексеевича Пензова известно не только в бывшем Советском Союзе, но и за рубежом. Его работы находятся в 62 музеях России, ближнего и дальнего зарубежья, в том числе: Третьяковской галерее, Музее Российской армии, на Поклонной горе, а также в США, Англии, Кубе, Индии, Японии и других странах. Лувр купил его полотно "Солнечные пятна". Множество его работ украшают частные собрания.

Умер Иван Алексеевич Пензов 21 января 2000 года. Похоронен на Троекуровском кладбище Москвы. Вечная память тебе: Солдат, Гражданин, Художник!