ВЕЛОСИПЕД
Какой мальчишка в тринадцать лет не мечтал об этой чудо-машине?
Лишними средствами родители не располагали, и приходилось рассчитывать только на свои руки. Мыслью, заработать деньги, первым загорелся средний брат Энка. Меня долго уговаривать не пришлось, и решили на летние каникулы подработать в совхозе «Большевик», там всегда были нужны рабочие руки, да и платили хорошо. Решено – сделано.
До совхоза пять километров. Автобусы по району не ходили, а на попутные машины надеяться не приходилось. Оставалось – ноги в руки и – вперед! В контору совхоза явились, чуть ли не первыми. Бросив на нас короткий взгляд, управляющий направил братца крыть щепой скотный двор, а меня, почему-то, записал в полеводческую бригаду пропалывать свеклу. Может быть, учуял, что я когда-то посещал дом юннатов?
Учетчик вручил мне тяпку, определил фронт работы: десять борозд в ширину и до горизонта в длину. Видя мое замешательство, усмехнулся и подтолкнул в спину.
– Не дрейфь, забодай тебя комар! На том краю поля буду ждать, там и денежки получишь сразу. Вот они, – и похлопал рукой по дерматиновой сумке.
Глаза страшат, а дело делается. Хорошо в теории, но когда полчища звенящих, жужжащих, кровососущих облепят тебя, и только пятки остаются без покусов, понимаешь, что деньги зря не платят.
Чубчики свеклы еще не набрали силу и едва виднелись в густой траве. Навыков работы с тяпкой не было, да и не очень-то хотелось кланяться каждой свекле. Долбишь, долбишь ряд, а разогнешь спину, желанный горизонт на прежнем месте. Ладони покрылись волдырями мозолей, а мысль когда-нибудь подержаться за руль своего велосипеда уплывала, как облака по небу. Кое-как дотянул до обеда. Бросил тяпку у края поля и, без оглядки припустился домой, подальше от ненавистной свеклы. Около моста через реку искупался. Вода притупила зуд тела и боль в ладонях и спине.
Брат ходил на работу каждый день, ему работа пришлась по душе, а я посматривал на ладони, ожидая, когда заживут мозоли, чтобы возобновить работу, но в другом качестве. К моей радости нашлась работа водовоза. Надо было на лошадке обеспечивать водой бригады.
– А не сбежишь? Забодай тебя комар, - поинтересовался уже знакомый учетчик.
– Что вы, что вы!"– твердил я бойко.
Пройдя у конюха техминимум по вождению: как запрягать, как распрягать, чем кормить животное и как держаться за вожжи, получив устные "права водителя кобылы", приступил к обязанностям. Мне дали мерина: толстого, ленивого, вечно голодного. Без хлыстика он либо останавливался и дремал, либо тащился не шатко, не валко - три шага в неделю. Звали животину почему-то Росинантом, наверное, романтиком был конюх. Несмотря на медленность хода, я за день все же успевал объездить бригады и заполнить емкости свежей водой, которую набирал в ключе неподалеку от берега реки.
Лето стояло жарким, грозовым. Как-то я ехал по полю. Духота страшная. На белесом небе – ни облачка. Пятно солнца в венчике марева. Над дорогой – пыльная дымка. Пересохшая земля источала приторный запах увядших трав. Изредка дорогу перебегали тушканчики – младшие братья кенгуру. Стрижи почти касались отяжелевших колосьев ржи. Раскрыв клювы, опустив крылья, по обочине дороги едва ходили грачи. Росинанта разморило, и он еле передвигал ноги. С отвислых его губ самотеком текла слюна. Пена ошметками срывалась с его спины и падала на дорогу. Отмахиваясь хвостом от мух и оводов, он вздрагивал всей кожей. Бороться со сном у меня не оказалось сил. Лошадь встала. Я проснулся от сильного удара грома. Ветер гудел в проводах, тучи впереди заволокли небо. Надо было срочно искать убежище. Невдалеке маячили прошлогодние скирды соломы. Даже Росинант, почувствовав что-то неладное, позволил себе перейти на мелкую рысь. И вовремя! Первые капли дождя уже упали мне на голову и плечи.
Привязав мерина к одинокой березе, кротом вкопался в солому. Из норки наблюдал за светопреставлением и думал, что небо не выдержит и свалится на землю. Пушки грома не знали отдыха, молнии вспыхивали беспрестанно, ветер будто бы сорвался с цепи. Холодок закрался мне под рубашку. Пришлось втиснуться в солому глубже. Тем временем дождь перешел в град, который длился недолго. Вообще летние дожди не бывают затяжными, как осенние. Я вылез из убежища. Ветер растрепал тучи, освободил солнце. Радуга - дорога небесных скитальцев, вспыхнула над полем. Округа парила, град таял. Пучком соломы я протер Росинанта и поехал дальше...
Все было хорошо. Велосипед виделся мне реально, но случай подвел.
Родник, из которого я набирал воду в сорокаведерную бочку, находился под горой. Росинант почему-то побежал, а я не справился с управлением, и передним колесом телега ухнула в родник. Сруб и колесо рассыпались.
Дав мерину кулаком в живот, освободил от оглобель, повесил ему на шею хомут, дугу на спину, сел верхом и, как битый француз, медленно двинулся на конюшню.
– Набрали детсад. Возись с ними. Такие работнички государству только ущерб наносят. Е...к...л...м...н. Иди к зоотехнику и с ним объясняйся, – сплюнув, конюх зло посмотрел на меня.
Я поплелся в контору.
–Ущерб вычтем из зарплаты! – грозно сказал седой дядя в шляпе.
– А как же велосипед? – вырвалось у меня невольно.
– Какой велосипед?!
– Я его хотел купить на заработанные деньги.
– Велосипед? Дело хорошее. Сколько тебе годков?
– Тринадцать, – с дрожью в голосе ответил я.
Лицо мужчины подобрело и, сдвинув шляпу на затылок, задумчиво добавил.
– Вот и моему Борьке было бы столько. – Понизив голос, сказал он. – Не дождался меня с фронта, чахотка сынка сгубила. – Посмотрев на мои босые ноги, облупленный нос и такие же плечи, отвернулся. – Ладно, ступай. Завтра приходи в тракторную бригаду, прицепщиком будешь, там заработок больше, – и, взяв за плечи, вывел меня в коридор.
В качестве механизатора я доработал до конца августа. Получил расчет. Денег хватило не только на велосипед, но и на портфель, карандаши и краски к новому учебному году.