ХЛЕБ |
Сынок, а сынок, вставай. Сегодня тебе идти занимать очередь за хлебом, - будила меня мать ранним утром.
Я вздрагивал, нехотя открывал глаза, умывался, наскоро завтракал и бежал к магазину на Красной улице. Свежесть утра разгоняла остатки сна, прибавляла силы и надежду, что сегодня буду впереди бабки Гутьки, которую в очереди звали "информбюро". Она знала, что шофер Николай, с Первомайской, бросил двоих детей и сошелся с фронтовичкой Светкой, что Клавка, с Аптекарского переулка, привезла к себе мужа "кочерыжку" из дома инвалидов и теперь губит с ним молодую жизнь. Вчера Гутька с подробностями рассказала ужасную историю, как органы накрыли в сарае зубного врача за производством "левых" зубов. Чтобы избежать суда, он вначале почему-то зарезал собаку, а потом сам влез в петлю...
До открытия магазина целых два часа, можно сбегать на Мареновку и половить раков. Тогда они были не редкость. Хитрость ловли заключалась в том, чтобы на дне, среди камней, отыскать норку, запустить туда руку, схватить рака и выбросить на берег.
Раки – раками, а хлеб – хлебом. Собрав добычу в майку, бежал назад в очередь. Подкатывала полуторка-хлебовозка и разворачивалась бортом к амбразуре магазина. Очередь расступалась, образуя неширокий коридор для грузчика с лотками хлеба. Глянцевые буханки издавали головокружительный аромат, а живот наигрывал голодный марш. Чтобы отвлечься, смотрел на людей. У тети Маруси замечал на глазах слезы, она опять вспомнила своих детей, померших от голода в сорок втором. Тетя Юля, в тонком цветастом платье, светилась счастьем, еще бы, недавно родила сына...
– Пацан, ты что, остолбенел? Рот раззявил. Рано на баб засматриваться. Видишь, очередь пошла, – толкал меня в бок мужчина, обросший рыжей щетиной.
С хлебом в одной руке, с раками в другой, плелся домой. Удивительно, в очередь ноги несли сами, а вот с хлебом быстро идти не хотели. Вот почему, возвращаясь, я обирал с буханок прилипшие бугорки. Буханки становились ровными, а аппетит только разгорался. Поджаристые уголки откусывать нельзя... Вздыхал и торопился домой, там ждали хлеб.