…я?» Ответ: «Если бы не революция меня бы ожидала серая, бесцветная деятельность дореволюционного среднего писателя… Октябрьская революция как художнику дала мне все. Мой творческий багаж за десять лет до Октября составил четыре тома прозы, за пятнадцать последних лет я написал одиннадцать томов наиболее значимых моих произведений». Еще вопрос: «Как вы стали таким популярным в широких народных массах?». Ответ: «До 1917 года я не знал, для кого пишу. Сейчас я чувствую живого читателя, который мне нужен, который обогащает меня и которому нужен я…». 25 января в Ленинградском Доме искусств состоялось чествование юбиляра. По этому случаю А.М.Горький из Сорренто поздравил Алексея Николаевича письменно.

Толстой был в центре событий, происходивших в стране. Узнав, что в Кандалакшском заливе собираются поднимать пароход «Садко», затонувший до революции, он, Шишков, Соколов-Микитов, Б.Липатов и Никитин отправились на Север. Жене в Крым Алексей Николаевич написал: «Пишу тебе из фантастического места: в лопарской горной тундре, на берегу озера, в доме горной станции. Здесь изумительно. Сегодня жаркий летний день. Впечатлений очень много, что интересно, - впечатление многое дают мне для Петра».

В поездке Алексея Николаевича интересовало все: Беломорканал, его строители, океанографические станции, совхозы, консервные заводы, Хибины, рудники, вникал в быт местно населения, и всюду ему виделась фигура Петра I. После командировки, с новыми силами и впечатлениями, писатель взялся за продолжение романа о царе-реформаторе, попутно набрасывая сценарий для одноименного кинофильма, за который в марте 1938 года получит орден Ленина.

От перенапряжения 27 декабря 1934 года у Толстого произошел инфаркт миокарда. Врачи запретили работать и принимать друзей. Наталья Васильевна, практически, не отходила от постели мужа.

А.М.Горький писал больному другу: «… В 50 лет нельзя вести себя тридцатилетним байколаем, и работать как четыре лошади или семь верблюдов. Винцо пить следует помаленьку, а не бочонками…» далее советовал меньше увлекаться женщинами и «… отдохнуть от наслаждений жизнью, и особенно же от коллективных, всегда неумеренных и потому вредных… Пора вам научиться беречь себя… Попробуйте пожить несколько осторожнее! Не превращайте работу в каторжную работу, как это свойственно вам…».

Если нельзя работать руками, то мозгу не запретишь думать о прожитом, настоящем и строить планы на будущее, среди которых возникла идея написать сказку для детей на манер итальянского Пиноккио, «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Эта сказка и ее экранизация, в настоящее время пользуется успехом у детворы.

Здоровье пошло на поправку. В одном из писем Горькому Толстой сообщил: «Здоровье совсем восстановилось, и даже чувствую себя лучше, чем прежде, потому что не употребляю горячительных напитков и горячим вином не упиваюсь до изумления».

Отодвинув текущие дела, Алексей Николаевич закончил роман «Петр Первый», и один из напечатанных экземпляров отослал Горькому в Италию. 13 февраля 1934 года Алексей Максимович благодарил: «Дорогой мой Алексей Николаевич – прежде всего: спасибо за «Петра», получил книгу, читаю по ночам, понемножку, чтобы «надольше хватило», читаю, восхищаюсь, завидую. Как серебряно звучит книга, какое изумительное обилие тонких, мудрых деталей и – не единой лишней».

В романе Толстой проявил себя талантливым историком-исследователем. «Работать над Петром, - писал автор, - прежде всего восхождение в историю через современность…Я искал в этой теме разгадки русского народа и русской государственности». Царь изображен человеком своей эпохи, требующей коренного обновления. Автор не идеализировал его личность, а раскрыл все его человеческие качества, в том числе: жестокость, вспыльчивость, необузданность и стремление во что бы то ни стало, добиться поставленной цели. В романе много места было отведено народу, без которого преобразования Петра I не получили бы хода.

Историческая правда в романе закреплена не только подлинными документами, но и стилем повествования, языком, описанием обычаев народа того времени и природы. Все это в совокупности позволяет поставить «Петра Первого» рядом с эпопей Льва Николаевича Толстого – «Война и мир».

Ромен Ролан об авторе «Петра Первого» отозвался так: «Я восхищен той мощью, тем неисчерпаемым изобилием творчества, которые у вас кажутся простыми слагаемыми. Меня особенно поражает в вашем искусстве, твердом и правдивом, то, как вы лепите ваши персонажи в окружающей их обстановке».

«Петр» закончен, настала очередь «Хождению по мукам», но оказалась недостаточно материалов о ключевых моментах Гражданской войны. Помог Горький, живший в это время в подмосковных Горках. Он организовал встречу с К.Е.Ворошиловым. В продолжительной беседе Клемент Ефремович рассказал писателю об обороне Царицына и других важных эпизодах войны. Так шаг за шагом восстанавливались достоверные события того времени. О работе над романом Алексей Николаевич писал Горькому 22 сентября 1935 года: «… Взялся с трудом, с самопринуждением, но сейчас увлечен, так что дым идет из головы… трудность написания романа - в количестве матерьяла, в том, чтобы все успеть переварить, не обожраться. Но, кажется, выходит лучше, чем «Петр». Вместе с «Муками» Толстой писал и роман «Оборона Царицына».

Туча фашизма сгущалась над Европой. В составе советской делегации Алексей Николаевич выехал во Францию на конгресс в защиту культуры. 21 июня 1935 года в Большом зале «Палэ де ля Мюталитс» конгресс открыл свою работу. Среди участников не было Бунина, Куприна, Шмелева, Ходасевича, Бердяева, Мережковского, Зинаиды Гиппиус и других русских эмигрантов. В президиуме вместе с Уальдом Френком, Генрихом Манном, Сфорцем и Барбюсом сидел А.Н.Толстой. Писатель Андре Жид в своей речи предупредил собравшихся, что «духовное обнищание некоторых стран, к сожалению, доказывает нам, что культура в опасности…». От советской делегации выступал Ф.Панферов, М.Кольцов и А.Толстой. В его речи были и такие слова: «Мы хотим, чтобы художник был историком, философом, политиком, организатором жизни и провидцем её… Цель всего дела Советского Союза – человек, его свобода, его счастье, - человек мыслимый нами в его более всего неограниченном развитии…».

Внешне в семье Алексея Николаевича все казалось спокойным. Все также продолжались встречи друзей, забота о детях, о родственниках, но холод отношений все больше и больше отдалял супругов друг от друга. В конце концов, Наталья Васильевна переехала с детьми в Ленинград, оставив в Детском Селе на попечение Алексею Николаевичу семидесятилетнюю тетушку Марию Леонтьевну и свою престарелую мать. Получив в начале 1936 года развод от Крандиевской, Толстой женился на своей секретарше – тридцатилетней Людмиле Ильиничне, по мужу, Баршевой, урождённой Крестинской. Под ее опекой он прожил последние счастливые десять лет своей жизни.

Поездки по странам Европы, заседания депутатом в Верховном совете, многочисленные выступления по радио и аудиториях, членство комиссии по Сталинским премиям и другими общественными работами отнимали много времени у писателя, тем не менее работа над третьей книгой «Хождения по мукам» и «Петром Первым» продолжалась. В 1937 году он закончил повесть «Хлеб» («Оборона Царицына»). Писатель находил время и «Своду русского фольклора», и русским народным сказкам.

Огромный успех выпал на долю кинофильма «Петр Первый», по сценарию Алексея Толстого. Роль Петра играл Николай Симонов, а Меншикова – М.Жаров, ставшие эталонами в последующих экранизациях и изображениях художниками этих исторических лиц. За сценарий Алексей Толстой был награжден орденом Ленина, а за роман получил Сталинскую премию I степени. Популярность Толстого среди читателей в 30 – 40 годы была сравнима с популярность А.М.Горького.

В 1937 году Алексей Николаевич написал статью – размышление - «Родина». «Что такое родина? – Это весь народ, совершающий на данной площади земли свое историческое движение. Это прошлое народа, настоящее и будущее. Это его своеобразная культура, его язык, его характер, это цепь совершаемых им революций, исторических скачков, узлов его истории.. К этому народу принадлежу и я. Это моя родина. И моя задача вкладывать все мои силы в дело моей родины, …чтобы моя родина шла великой и счастливой среди других народов к тем целям, которые мы, и в данном случае мы – сыны Советского Союза (и пусть эта наша гордость и наша слава) – указали другим народам».

Из Детского Села Толстой с супругой переехали в Москву на улицу Спиридоновка, дом 2/6. Семейство часто посещал С.Рихтер, Д.Шостакович, И.С.Козловский, Ираклий Андроников, С.Я.Маршак, К.И.Чуковский и другие знаменитости.

Большую часть времени Толстые проводили на даче подмосковной Барвихи по строгому распорядку дня: поздний подъем, завтрак, чтение многочисленной почты, ответы на письма и заканчивался день глубокой ночью. Несмотря на занятость, находилось время и для цветов, которых на даче было множество.

Особенно радовался хозяин гостям. Как всегда накрывался богатый стол. Серьезные разговоры чередовались с неподдельным смехом, шутками, на выдумку которых Алексей Николаевич был непревзойденным мастером. Валентина Ходасевич вспоминала: «После ужина переходили в другие комнаты… звучало пение Неждановой, Лодий; Шостакович и Шапорин играли свои произведения… и так до рассвета. Надо было удивляться, каким неутомимым и умным дирижером и режиссером жизни был Толстой. Его талант умел зорко видеть и ненасытно брать все примечательное от людей и щедро отдавать воспринятое». На даче бывали: Уланова, Эйзенштейн, Сарьян, Качалов, Завадский и еще множество деятелей науки культуры.

В Европе ширились антифашистские движения. В 1937 году Толстой побывал в Испании, Париже, Лондоне, где выступал с разоблачением сущности и опасности фашизма. Этой теме он посвятил пьесу «Чертов мост», постановленную театрами Москвы и Ленинграда.

В январе 1939 года Толстой был избран в действительные члены Академии наук СССР и награжден орденом «Знак Почета».

На глазах писателя преображался СССР. «От океана до океана зашумели золотом нивы, - писал Толстой, - зацвели сады и запушился хлопок там, где еще недавно лишь веяли мертвый песок. Задымили десятки тысяч фабрик и заводов… Тысячные молоты, потрясая землю, начали ковать оружие Красной Армии – армии освобожденного народа, армии свободы, армии – защитнице на земле мира, высшей культуры, расцвета и счастья… Я стал участником строительства новой жизни на земле. Я вижу задачи эпохи. Мне ясны мои задачи… Искусство, литература – это память эпохи… Искусство берет быстротекущий отрезок эпохи и создает из него нетленный кристалл. Это культура. Из этих кристаллов строится дворец труда пролетариата. Материал для постройки должен быть высшей доброкачественности».

Летом 1939 года Алексей Толстой приступил к завершению трилогии «Хождения по мукам» (первая часть – «Сестры», вторая – «Восемнадцатый год», третья – «Хмурое утро»). «Хождения по мукам» - это не только исследование духовной жизни и путей русской интеллигенции в период гражданской войны, но и глобальный конфликт старого и нового мира, который рождался в разрухе и голоде. Это и народ, отстаивающий Советскую власть, и её первые успешные шаги по преодолению трудностей. Конечно, без собственных переживаний, выпавших на долю автора, произведение вряд ли было таким живым и любимым читателями.

Об окончании «Хмурого утра» секретарь Толстого Ю.Крестинский вспоминал: «В тот памятный вечер, часы давно пробили полночь… а Толстой продолжал работать. Из кабинета доносилось постукивание пишущей машинки… Короткая июньская ночь кончилась… Толстой с рукописью в руках вышел из кабинета… Провел рукой по лицу, словно умылся, - жест, в котором сказалась усталость сегодняшнего чрезмерно длинного рабочего дня. У обеденного стола Алексей Николаевич стал читать заключительную сцену. Временами он останавливался, вносил небольшие исправления, отмечал царапнувшие ухо строчки. Вспоминается, как после чтения финала… развил планы предстоящего отдыха. За окном рассвело. Воскресное утро выдалось солнечное, жаркое. Алексей Николаевич еще не встал, когда на дачу пришла страшная весть. Включили радиоприемник… Пришел Алексей Николаевич… Ничего не спрашивая, стал у приемника, наклонил голову, стараясь не пропустить ни одного слова из правительственного сообщения. Война…».

 

Глава 7

Перо   Победы 

«Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой!

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой…»

И страна встала, вся до единого! Печатное слово воевало на всех фронтах, оно мобилизовало и тыл: «Все для фронта, все для победы!» Весомым вкладом в дело победы стала публицистика Алексея Толстого. 27 июня в «Правда» напечатала его статью «Что мы защищаем» с такими строками: «…В русском человеке есть черта: в трудные минуты жизни, в тяжелые годины легко отрешаться от всего привычного, чем жил изо дня в день. Был человек – так себе, потребовали от него быть героем – герой».

В годы войны публицистика Алексей Толстой была направлена на поднятие духа Советского народа, воспитание в нем чувства уверенности в победе над фашизмом. К тому же четко прослеживалась «русская идея» -  патриотизм, носителем которой является русский народ. В статье «Родина», приуроченной к знаменитому параду 7 ноября 1941 года на Красной площади, было сказано: «… За эти месяцы тяжелой борьбы, решающей нашу судьбу, мы все глубже познаем кровную связь с тобой и все мучительнее любим тебя, Родина… Человеческие лица, ставшие такими серьезными, и глаза всех – такими похожими на глаза людей с одной всепоглощающей мыслью, и говор русского языка – все это наше, родное, и мы, живущие в это лихолетье, - хранители и сторожа родины нашей … Тени минувших поколений (Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Суворова, Ушакова, Кутузова - курсив мой) ждут от нас величия души и велят нам: «Свершайте! …».

9 июля 1941 года в «Красной звезде» появилась статья Алексея Николаевича «Армия героев» со словами: «Надо знать, что русский народ даже в самые трудные  и тяжелые времена своей истории никогда перед врагом захватчиком шапки не ломал, но уж на крайний случай брал навозные вилы и порол ему брюхо. За святыню – русскую землю – наш народ не щадил своей жизни. Жизнь нам дорога…, но дороже нам жизни Родина… сил у нас хватить оборонить Советский Союз… Фашистам на нашей земле делать нечего! Убьем…Будь у меня угрюмая фантазия самого дьявола, мне не придумать подобных пиршеств пыток, смертных воплей, мук, жадных истязаний и убийств, какие стали повседневным явлением в областях Украины, Белоруссии, Великороссии, куда вторглись фашистско-германские орды». В следующей статье «Я призываю к ненависти», но не к черной «… которая разрушает душу, но светлая, священная ненависть, которая объединяет и возвышает, которая родит героев нашего фронта и утраивает силы работников тыла».

В сентябре 1941 года Толстой с семьей переехал в Знаменку Горьковской области и оттуда продолжал свою публицистику и здесь же начал пьесу из жизни Ивана Грозного – «Орел и Орлица», а закончил ее в Ташкенте. Немирович-Данченко о ней отозвался так: «Толстой талант огромный. В исторических картинах по выписанности фигур, по языку, я не боюсь сказать, что не знаю ему равных во всей нашей литературе. Ряд сцен в его пьесе превосходит все, им до сих пор написанное». Нашлось и другое мнение. Искусствовед М.Б.Храпченко в статье «Современная советская драматургия» подчеркнул, что «пьеса не реабилитирует» грозного царя и в таком виде не может быть принята к постановке в театрах. Автор отказался от переделок и написал еще одну пьесу под названием «Трудные годы».

В тяжелую зиму 1941 года, когда фашисты стояли под Москвой, Толстой оптимистически писал: «Наша задача в том, чтобы остановить гитлеровские армии под Москвой. Тогда великая битва будет выиграна нами. Наши силы растут… Настанет час, когда мы перейдем к наступательному удару по германскому фронту».

В «Несокрушимой крепости» публицист говорил о значении объединения народов: «У нас всех, на каком бы из ста пятидесяти языков мы ни говорили, где бы ни стоял наш родной дом, - не опоганенный фашистами, залитым кровью и слезами на берегу Днепра, или у мирно журчащего арыка Ферганской долины, в суровой сибирской тайге, или у благодатного южного моря, - равно для всех нас одно Отечество – Советский Союз, источник всей жизни нашей, наша несокрушимая крепость».

В первомайской статье, опубликованной в «Правде» 1942 года, Алексей Николаевич говорил: «Нам, дорогие мои товарищи, жить и жить на нашей родной великолепной земле, побеждать и строить. Кошмарная рожа Гитлера пропадет за туманами дыма, как бредовое видение, а жизнь, победная и радостная, как песня жаворонка над весенними полями, - наша!»

Летом 1942 года, вернувшись из Ташкента в Барвиху, писатель часто наведывался в школу партизан, расположенную неподалеку. В беседах с отважными людьми и бойцами конного корпуса генерала Белова, у него возникала мысль создать цикл «Рассказов Ивана Сударева». За три недели августа вышли в «Красной звезде», а потом отдельными книжками в различных издательствах: «Ночь в сенях на сене», «Как это началось», «Семеро чумазых», «Нина», «Странная история».

Как-то в редакции «Красной звезды» писатель услыхал про молодого танкиста, обгоревшего в танке, и тут же возникло решение на этот сюжет написать рассказ «Русский характер» (1944год), вошедший в антологию шедевров о войне.

«… Восемь месяцев он пролежал в госпитале, ему делали одну за другой пластические операции, восстановили и нос, и губы, и веки, и уши. Через восемь месяцев, когда были сняты повязки, он взглянул на свое и теперь не свое лицо. Медсестра, подавшее ему маленькое зеркальце, отвернулась и заплакала. Он тотчас ей вернул зеркальце.

- Бывает хуже, - сказал он, - с этим жить можно.

Поехал Егор Дремов домой для полного восстановления здоровья. Обрадовался при виде родного дома… И вдруг его словно обожгло: как же он покажется родителям, ведь если медсестра при виде его лицо отвернулась и заплакала, а генерал, отпуская его в деревню, отвернулся и старался на него не смотреть, то каково же будет матери и отцу глядеть на него и не узнавать в нем того, кого они вырастили и воспитали. И тогда он решил не говорить им, что он их сын. Просто приехал, чтобы передать привет от сына. Так он и сделал… На следующее утро пришла невеста. «Она подошла близко к нему. Взглянула, и будто ее слегка ударило в грудь, откинулась, напугалась. Тогда он твердо решил уйти – сегодня же. Мать напекла пшенных блинов с топленым молоком. Он опять рассказывал о лейтенанте Дремове, на этот раз о его воинских подвигах, рассказывал жестоко и не поднимал глаз на Катю, чтобы не видеть на ее милом лице отражения своего уродства. Он был очень угнетен всем происшедшим, даже, останавливаясь, ударял ладонями себе лицо, повторяя сиплым голосом: «как же быть теперь?»

Друзья его встретили радостно, а вскоре пришло от матери письмо, в котором она высказывает догадку, что именно он приезжал к ним. Тогда он признался матери, что не хватило духу сознаться. Мать и невеста приехали в часть.

Да, вот они, русские характеры! Кажется, прост человек, а придет суровая беда, в большом или малом, и поднимется в нем великая сила – человеческая красота».

Многим бойцам и командирам, покалеченным войной, рассказ помог обрести силы, уверенность и жить полноценной жизнью.

18 ноября 1942 года писатель выступил в Свердловске с докладом «Четверть века советской литературы» по случаю 25-летия Советской власти. В нем говорилось: «…. Советская литература в своем художественном развитии от человека массы пришла через четверть века к индивидуальному человеку … пришла к Родине, как к одной из самых глубоких и поэтических своих тем».

13 января 1943 года, в связи с шестидесятилетием А.Н.Толстой был награжден орденом Трудового Красного Знамени. «Дожил я до шестидесяти лет. – Сказал он по этому поводу. - В мирные времена ту-то бы и начать писать мемуары и сажать розы. Но другая сила нас зовет под старость снова в шумный, грозный водоворот жизни. Все силы отдать нашему народу в борьбе с фашизмом, и после победы все силы отдать реконструкции нашего отечества – вот что лишает нас всякого права ощущать свою старость. Наша молодость – в любви и преданности нашему народу, который выполняет великую историческую миссию спасение человечества и гуманитарной культуры от неслыханной опасности».

19 марта этого же года за роман «Хождение по мукам», писателю вручили Сталинскую премию первой степени, которую он отдал на постройку танка «Грозный».

Как член Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию преступлений фашизма, Толстой много ездил по освобожденным районам СССР и своими глазами видел злодеяния. В 1944 году принимал участие в составлении акта о разрушениях, нанесенных фашистами Ленинграду, Павловску, Детскому Селу, Петродворцу и другим пригородам города. На эту тему вышли его статьи: «Фашистские преступники», «Палачи», «Варвары», «Возмездие» и другие.

Несмотря на груз общественной работы Алексей Николаевич, продолжал работу над «Петром Первым». Изучая документы его эпохи, писатель ее настолько понимал, что многое представлялось наяву или видел во сне. К.И.Чуковский вспоминал: «Его воображение дошло до ясновидения. Это поразило меня еще год до того, как он окончательно свалился в постель. Я был у него, на его московской квартире, и он, не зажигая огней, импровизировал диалог между царицей Елизаветой Петровной и кем-то из ее приближенных – такой страстный, такой психологически тонкий, с таким глубоким проникновением в историю, что мне стало ясно: как художник, как ведатель души человеческой, как воскреситель умершей эпохи, он поднялся на новую ступень… Мне часто снятся целые сцены то из одной, то из другой моей будущей вещи, - говорил он, радостно смеясь, - бери перо и записывай! Прежде этого со мной не случалось».

Четвертая глава «Петра» была опубликована в журнале «Новый мир», а на пятой произошла задержка. Толстой много курил и, возникшую отдышку связал с этим. Как только дышать становилось легче, снова брался за работу, но силы уходили. На рентгене обнаружили затемнение в легком. Врачи советовали лечение, отдых и бросить курить.

Покой писателю и не снился: работал над пятой главой любимого «Петра», собирал материалы для романа о подвиге советского народа в тылу,– «Огненная река» («На великом пути»), принимал режиссеров из МХАТа и обсуждал с ними постановку пьесы «Трудные годы». Кроме того планировал съездить на Южный Урал, а в октябре 1944 года был на премьере в Малом театре пьесы «Орел и орлица»…

Здоровье не улучшалось. На лечения и отдых Алексей Николаевич вместе с женой выехали в подмосковный санитарий «Сосны», где в это время отдыхала балерина Галина Уланова. Она вспоминала: «Толстой находился там вместе с женой, работал и лечился. Болезнь подступала к нему все настойчивее. Он отшучивался от нее, сказал мне однажды: «Смотри, Галя, мне стала мала шапка. Голова выросла, наверное, поумнел»… Во время прогулок или вечерами в гостиной перед горящим камином Толстой рассказывал… какие-то маленькие смешные истории, … Пожалуй, интересней я никогда ничего не слыхала. Он говорил образно, неожиданно, пленяя воображение, но всегда просто и естественно».

Через два месяца Толстые вернулись в Барвиху, и писатель снова взялся за «Петра».

10 января 1945 года он пригласил друзей на свой день рождения. Как всегда в доме царило веселье, непринужденность и никто не догадывался, что у хозяина шла горлом кровь. Уланова вспоминала: «Алексей Николаевич был весел и шутлив, как прежде. Мы приехали к Толстому в Барвиху вместе с его старинным другом Николаем Николаевичем Качаловым (физиком). Поднялись по деревянной лестнице на небольшую галерею, куда выходили комнаты. Дверь в первую из них была раскрыта, и мы увидели Толстого, сидящего в большом кресле… Я услышала громкий спокойный голос, который почти буквально повторил фразу, сказанную мне столько лет назад, когда я впервые выступала в Большом театре:

- Галя, ты не бойся, это ерунда, все пройдет…

Он долго не отпускал нас. Когда мы уходили, все шутил над своей болезнью, словно хотел отпугнуть неизбежное. И все просил поскорее приехать еще… Больше мы не виделись….».

23 февраля 1945 года не стало универсального по творческому диапазону человека: поэта, фантаста, мастера исторического романа, драматурга, новеллиста, сказочника, публициста, критика… Похоронили его в Москве на Новодевичьем кладбище во 2 участке 30 ряда.

В некрологе, опубликованном в газете «Правда», на смерть Алексея Николаевича Толстого были такие слова: «… был верным продолжателем лучших традиций русской литературы, продолжателем дела выдающихся русских писателей, возвеличивающих своим талантом наш исполинский народ».

Михаил Шолохов на траурном митинге сказал: «Алексей Толстой – писатель большой русской души и огромного разностороннего таланта… Все мы испытываем чувство большой, теплой радости от того, что он – жизнелюбивый, брызжущий искрометным русским талантом… живет и творит рядом с нами».

Узнав о смерти А.Н.Толстого, Бунин записал в дневнике: « 24.2.45. Суббота. В 10 вечера пришла Вера и сказала, что Зуров слушал Москву: умер Толстой. Боже мой, давно ли все это было – наши первые парижские годы и он, как бык, почти молодой! 25. 2.45. Вчера в 6 ч. вечера его уже сожгли. Исчез из мира совершенно! Прожил всего 62 года. Мог бы еще 20 прожить».

Постановлением от 23 февраля СНК СССР «Об увековечении памяти писателя Алексея Николаевича Толстого», улица Спиридоновскя в Москве была переименована в «Алексея Толстого», а неподалеку от церкви Большое Вознесение, писателю установили памятник.

В доме, где жил писатель, в 1987 году был открыт его мемориальный музей, хранительницей которого до последних своих дней была Людмила Ильинична Баршева. Она умерла в 1982 году и похоронена на Новодевичьем кладбище, напротив могилы мужа.