Похоронили ее рядом с тетей на Троекуровском кладбище. Захар рад был лечь рядом, но смерть дала отсрочку. Женька, уговорив Светлану, вернулся в семью.

На девятый день Захар пригласил Женьку с женой на поминки и завел разговор о памятнике, настаивая на лабрадорите, непременно с портретом при орденах и медалях. Сын возразил. Ему показалась затея дорогой и «побрякушки» не к месту. Светлану покоробило. Доказывать было лишним, а лишь напомнил, сыну, что мать за «побрякушки» заплатила кровью, и Красный флаг на похоронах был не прихотью, а делом чести.

От нотации Женька хлопнул дверью. Обидевшись, перестал навещать и даже не звонил, но Светлана и Лика втихаря привозили то торт, то когда-то любимых бабушкой бублики с маком, то пирожки с курагой, то варенье из сливы. От благодарности тряслись губы. Чай обжигал их. Вот и не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Тяжко жилось без Ани. Превратился в тень. Все в квартире напоминало жену. Даже просыпался ночью, будто бы, от тепла ее бока. Чтобы не терзаться, решил бежать из Москвы и заколесил по области в поисках подходящего места. Женька воспротивился затее и не хотел упускать квартиру, предлагая прописать в нее Лику и сдать в наем, а деду где-нибудь снять небольшое жилье.

Пришлось поступить иначе. Выменял дом в Верее, а чтобы не тянуть резину, переехал сразу. Женька помог и на дом положил глаз, рассчитывая потом перестроить на дачу.

Женькины приезды наскоками, раздражали, и казалось, что сынок приезжает для того, чтобы узнать, жив ли. Светлана с Ликой бывали чаще. В день Победы застал их на кладбище. Девочка положила цветы к памятнику бабушке. Сын редко бывал у матери.

Глава 8

Пока длилась командировка, Захар таскал меня всюду и, как заправский гид, рассказывал о монастырях, дворцах, церквях и других здешних примечательных местах. Особенно он дорожил памятниками времен Великой Отечественной, сожалея, что к ним зарастают стежки-дорожки и даже к памятнику Зое Космодемьянской перестали возить детей.

- Откуда такое презрение к прошлому? – сокрушался Захар.

Дела на заводе сделаны, мне пора возвращаться в столицу. На автовокзале мы обнялись с Захаром и решили встретиться летом. На всякий случай я записал ему свой телефон, а он сунул мне запасной ключ от дома.

В автобусе я вспоминал этого несгибаемого человека, удивляясь стойкости, жизнелюбию и любви к Родине, которой дал присягу. Таких, как он, к сожалению, становится все меньше и меньше.

Я навестил Захара лишь через два года. Подхожу к дому, тот и не тот. Высокий фундамент, пластиковые окна с тонированными стеклами, высокий забор и не одного скворечника. На массивной двери табличка: «Во дворе злая собака».

Такую перестройку Захару не осилить. Недоброе зашевелилось в груди. Нажал на кнопку звонка. Из домофона вырвалось

- Вы к кому?

- К Захару Алексеевичу.

- Такой здесь не живет!

Хотел еще кое-что спросить, но домофон отключился. Зашел к соседке напротив, представился. Оказалось, помнит меня. Усадила, напоила чаем с яблочным вареньем, коржиками и рассказала о беспокойном 

- Сносу не было старику. Носился по округе лосем. Дома не застать. Что-то выискивал, высматривал, записывал. В парилке сидел часами. Сын приезжал редко, все ливерную колбасу привозил. Дед был непривередливый в еде, но колбасу приносил моему коту Барсику. Сноха с дочкой чаще бывали. Как он был рад им. Потом целую неделю рассказывал, какие они добрые. За несколько дней, как помереть, будто бы чуя, что последний раз, съездил на кладбище в Красный Бор, потом к жене на Троекуровское. Помер в один день. Не мучился и не стал в тягость другим. В тот день, наш почтарь почему-то письмо от Беллочки из Еревана, по ошибке бросил ко мне в ящик. Я понесла деду. Вхожу в избу. Он лежит у стола, ложка валяется рядом. Сердешный смотрит на меня, мычит, а слова не получаются. Из глаз катились слезы. Правая рука и нога висели плетьми. Кое-как я дотащила его до кровати, уложила. Бросив письмо у тарелки с ухой, побежала за врачом. Оказалось поздно. Дала сыну телеграмму. – Перекрестившись, соседка продолжила. - Похоронил он отца на нашем кладбище, хотя мог и рядом с матерью. Как никак, а в семейной могиле лежать не так одиноко. Торопился парень и о памятнике забыл. Зато дом продал в один момент. Вот такие бывают сыночки. Лежать бы Захару Алексеевичу безродным, да наши ветераны сбросились и поставили, как на фронте, красный обелиск со звездой.

Я сходил на кладбище и постоял у могилы Захара. Еще на одного участника войны стало меньше.