…о амнистии в 1856 году Иван Васильевич покинуть город не мог из-за отсутствия необходимых средств. Прожив в Минусинске еще пять лет, выехал под надзор полиции выехал в Калугу к декабристу Г.С.Батенькову. Затем переехал в Тулу, где встретился со своей семьей.

Иван Васильевич был неординарным художником. Его работы хранятся в Пушкинском Доме Петербурга, Государственном Эрмитаже и Тульском краеведческом музее.

Умер Киреев Иван Васильевич в 1866 году и похоронен близ села Дементьево Тульской губернии.

КРЮКОВ – 1-й АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ

(1793 – 1866).

Сын нижегородского губернатора. Поручик Кавалергардского полка, адъютант главнокомандующего 2 - ой армией графа Витгенштейна. Участник Отечественной войны 1812 года и заграничных походов русской армии 1813 – 1814 годов. За боевые заслуги имел орден Анны IV класса, Владимира IV степени с бантом и Кульмский крест.

Член Южной управы "Союза благоденствия" и Южного общества. Был сторонником "Русской правды", программы южан, не только по молодости, но и по убеждению.

После ареста Пестеля, Крюков А.А. вместе с Заикиным зарыли "Русскую правду" у деревни Хлебани. На следствии в Петербурге Заикин не выдержал пыток и указал на схорон.

Крюков А.А. был арестован в Тульчине и доставлен фельдъегерем в Петербург в Петропавловскую крепость.

Каторга А.Крюкова началась в 1827 году с Читы и продолжилась в тюрьме Петровского завода. На поселение Александр Александрович вышел в 1836 года в село Онашино Енисейской губернии, затем в Минусинск.

С 1841 года Александр Александрович состоял в гражданском браке с киевлянкой бедного происхождения - Анной Николаевной Якубовой, сосланной  в Сибирь за какое-то преступление. В 1853 году состоялось их венчание. В эту пору ему было 48 лет, а ей 24 года. Жили дружно, народив пять детей, "улыбок каторги", по выражению каторжан - декабристов.

По амнистии 1856 года из-за финансовых затруднений Крюков А.А. не смог выехать в центральную Россию. Лишь в 1859 году семейство отправилось в далекий путь до Киева.

Спустя 6 лет Александр Александрович получил монаршее разрешение выехать с детьми в Брюссель, где и скончался в крайней бедности в 1866 году.

КРЮКОВ – 2-ой НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

(1800 – 1854).

Младший брат Александра Александровича. Поручик Квартирмейстерской части. Имел орден Анны IV класса. Любитель – музыкант.

Состоял в Южной управе "Союза благоденствия" и был одним из идеологов и создателей Южного общества, участник восстания южан. Арестованного вместе с братом в Тульчине, его доставили под конвоем в Петропавловскую крепость.

Каторгу Николай Александрович начал отбывать с 1827 года в Чите. Через три года был переведен в Петровский завод, где пробыл до 1836 года. На поселение вышел в село Онашино Енисейской губернии, затем переведен в Минусинск, где занимался сельским хозяйством.

Состоял в гражданском браке с 1842 года с местной крестьянкой Марфой Дмитриевной Чотушкиной. В 1853 году обвенчались. Имели троих детей.

Умер Крюков Николай Александрович в Минусинске, где и был похоронен. Марфа Дмитриевна пережила супруга на 14 лет.

МИТЬКОВ МИХАИЛ ФОТИЕВИЧ

(1791 – 1849).

Полковник лейб – гвардии Финляндского полка. Участник войны с Францией в 1806 – 1807г., Отечественной войны 1812 года и заграничных походов русской армии в 1813 – 1814 годах. Имел множество наград, среди них: за Бородино награжден золотой шпагой с надписью "За храбрость", а так же ордена Анны IV и II класса, Владимира IV степени с бантом и с алмазными знаками золотую медаль земского войска на георгиевской ленте.

Михаил Фотиевич вместе с Н.Муравьевым и С.П.Трубецким входили в "действительные члены Петербургской думы" Северного общества. На его квартире часто собирались заговорщики, в том числе и К.Ф.Рылеев.

На одном из заседаний Каменской управы Южного общества А.Поджио хотел взять на себя цареубийство, о чем и рассказал на следственной комиссии: "…Должен признаться и в том, что покушение на жизнь всей царствующей семьи было предположено первым началом действия и что сие ужасное преступление имело общее всех согласие, в том числе: - Муравьева, Оболенского, Голицына, Митькова.

До отправки в Сибирь Михаил Фотиевич содержался в крепостях и в конце 1826 года был отправлен в Читинский острог. Летом 1830 года со всеми узниками прошел шестьсот верст до новой тюрьмы Петровского завода.

Здесь, как и в Чите, культурная жизнь декабристов не закончилась, об этом писал в своих "записках" Волконский: "Многообразнее стал досуг декабристов. В казематную библиотеку поступало все больше и больше книг и журналов. И тогда Д.И.Завалишин, С.Г.Волконский и М.Ф.Митьков организовали книжную артель, членами которой стали все декабристы".

По указу императора в 1835 году местом поселения Митькову был определен Иркутск, с последующим переводом в Красноярск.

О встрече с друзьями - декабристами И.И.Пущин писал, следуя на поселение: "В Красноярске первый привал: Бобрищев – Пушкин, Митьков и Спиридов радушно приняли меня – у них отдохнул телесно после ужасно дурной дороги, а душевно нашел отраду в старом дружеском кругу… все время мы были почти неразлучны… Поехал дальше".

По мнению современников, Михаил Фотиевич был одним из образованнейших людей. Круг чтения его был обширен. На поселениях он продолжал собирать библиотеку и делиться ею с друзьями и местным населением.

Болезнь каторжан – чахотка подтачивала силы декабриста. Страдания его сглаживал Василий Львович Давыдов и его жена, такие же поселенцы, как и он.

23 октября 1849 года остановилось сердце изгнанника Митькова Михаила Фотиевича.

НОРОВ ВАСИЛИЙ СЕРГЕЕВИЧ

(1793 – 1853).

Сын саратовского губернского предводителя дворянства.

Участник сражений под Тарутино и Красным. Имел орден Анны IV и II классов, Владимира IV степени с бантом, Кульмский крест. Автор записок " О походе 1812 – 1813 гг.". Подполковник в отставке.

А.В.Никитенко, цензор Петербургского университета, о Василии Сергеевиче отзывался так: "У Норова Авраама Сергеевича был старший брат Василий, человек очень умный, как о том свидетельствуют оставшиеся у меня письма к родным, история 1812 и 1813 годов… и многие литературные заметки, находящиеся у меня также в рукописи".

Василий Сергеевич до 1824 года состоял в Южном обществе, но, выйдя из него, связи не порвал. После поражения восстания на Юге был арестован, доставлен в Петербург. С запиской Николая I к коменданту Петропавловской крепости А.Я.Сукину: "Присылаемого Норова посадить по усмотрению и, заковав, содержать наистрожайше", и заключить в один из казематов Петропавловской крепости.

После оглашения приговора, что-то вмешалось в судьбу Норова. Вместо Сибири его отправили отбывать наказание в Свеаборгскую крепость, а 12 октября 1827 года узника перевели бессрочно в Бобруйскую крепость. Пробыв в ней до 1835 года, Василия Сергеевича по велению монарха зачислили рядовым в 6-ой черноморский батальон. Дослужившись до чина унтер-офицера, Норов через три года ушел в отставку.

С 1838 года под строгим полицейским надзором жил в имении отца - Надеждино Дмитровского уезда Московской губернии. В 1841 император разрешил Василию Сергеевичу Норову выехать в Ревель, где в 1853 году он скончался и был похоронен на местном кладбище.

СВИСТУНОВ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ

(1803 – 1889).

Корнет Кавалергардского полка. Виолончелист – виртуоз.

Член Северного и с 1824 году ячейки Южного общества, созданной в Москве М.И.Муравьевым – Апостолом. В списке, поданном предателем Шервудом в мае 1825 года, значился и Петр Николаевич. Среди узников Петропавловской крепости оказался и Свистунов. Суд приговорил его на вечную каторгу, сокращенную до 15 лет.

В Читинском остроге Свистунов пробыл с 1827 по 1830 год. После острога, он еще почти пять лет провел в тюрьме Петровского завода. Находясь в заключение, Петра Николаевича не покидало чувство признательности друзьям за поддержку в трудные минуты жизни, и сам старался прийти на помощь любому. В малую артель, помимо обязательных пятисот рублей, он вносил дополнительно значительные суммы.

По монаршему повелению в 1835году Свистунов вышел на поселение в село Индинское Иркутской губернии. Следующими местами жительства были: Курган и Тобольск. Дом Петра Николаевича в этих городах был своеобразным концертным залом, куда приходили не только друзья – поселенцы, но и местные разночинцы.

Лучше всего о Петре Николаевиче сказала воспитанница Фонвизиных - М.Д.Францева: "У П.Н.Свистунова, как любителя и хорошего музыканта были назначены по понедельникам музыкальные вечера, на которых устраивались квартеты… Он принимал в них самое деятельное участие… будучи всеми уважаем и любим в Тобольске, был очень полезен бедным артистам, которые в далекой стране не знали, как и благодарить его за помощь. Несмотря на то, что живостью и игривостью ума, он много походил на француза, ум у него был очень серьезный: непоколебимая честность, постоянство в дружбе привлекала к нему много друзей, а всегдашнее расположение к людям при утонченном воспитании и учтивости большого света располагало к нему всех, кто только имел с ним какое-либо общение…".

В Тобольске Свистунову разрешили поступить на государственную службу коллежским регистратором, с последующим повышением до секретаря губернатора.

По амнистии 1856 года Петр Николаевич выехал в Калугу, где принял деятельное участие в подготовке отмены крепостного права, за которую оказался на каторге, преподавал в гимназии французскую литературу и музыку.

Спустя год после отъезда декабриста, газета "Тобольские губернские ведомости" писала: "Невольно вспоминаем П.Н.Свистунова, который в продолжении своего одиннадцатилетнего пребывания в Тобольске, кажется, из рук не выпускал виолончели и не только не отказывался от какой бы то ни было музыкальной партии, только и жил одною музыкою. Долго еще, может быть, никто не заменит нам его!"

Из Калуги декабристу разрешили в 1869 году выехать в Москву. И здесь он продолжал обучать детей музыке и заниматься общественной деятельностью.

П.Н.Свистунов в 1870 году по поводу декабрьского восстания 1825 года высказался так: "Не подлежит сомнению тот факт, что люди, замышляющие переворот в России, подвергались неминуемой потере всех имуществ, какими пользовались вследствие положения своего в обществе. Лишь пламенная любовь к отечеству и желание возвеличить его, доставив ему все блага свободы, могут объяснить готовность пожертвовать собой и своей будущностью".

Декабрьское движение не осталось без внимания молодежи и передовой интеллигенции в России в XΙX веке. Выходило множество статей, связанных с этим событием. Во многих из них задавался вопрос "За что так жестоко наказали декабристов?" Тем более, что время во многом оправдало дворян – революционеров: произошла отмена крепостного права, ушла в прошлое аракчеевщина, сокращен срок службы в армии и т.д.

Не остался в стороне и Петр Николаевич Свистунов. Он написал критическое воспоминание с необычным заголовком: "Несколько замечаний по поводу новейших книг и статей о событиях 14 декабря и декабристах".

Лев Толстой тоже интересовался восстанием и собирал материал для новой книги: "Декабристы". В 1878 году он встретился с П.Н.Свистуновым. После отметил в дневнике, что его перенесли "… на такую высоту чувства, которое очень редко  встречается в жизни и всегда его трогает".

Умер Петр Николаевич на 86 году жизни и похоронен в Москве на ныне не существующем кладбище Алексеевского монастыря.

ТОРСОН КОНСТАНТИН ПЕТРОВИЧ

(1793 – 1851).

Капитан – лейтенант флота, адъютант начальника Морского штаба. Участник войны со шведами 1808 – 1809 годов и Отечественной войны 1812 года. Награжден орденом Анны IV класса; имел ранения.

За участие в первой русской экспедиции в 1819- 1821 годах на шлюпе "Восток" под командованием Ф.Ф.Белинсгаузена получил орден Анны III класса и Владимира IV степени.

Карьера молодого моряка складывалась благоприятно не только на воде, но и на суше. Занимаясь научными разработками преобразования и улучшения морского флота России, Торсон был замечен в морском ведомстве, с обещаниями на этом поприще блестящего будущего.

Понимая, что абсолютизм является тормозом любого прогресс в Отечестве, Константин Петрович вступил в Северное общество. М.А.Бестужев считал его: "… борцом идеальной честности на его служебном и частном поприще жизни",… "рыцарем без страха и упрека".

Торсон видел многие слабые стороны предстоящего восстания и предлагал К.Ф.Рылееву не торопиться, но судьба распорядилась по-своему. В случае удачи восстания, Константин Петрович должен был на фрегате вывезти царствующую семью за границу. Удачи не оказалось… 15 декабря 1825 года, несмотря на то, что капитан – лейтенант в восстании не принимал участия, однако был арестован и заключен в Петропавловскую крепость.

На допросах он не изменил своим убеждениям, заявив, что оказался в тайном обществе "…имея намерение от доброго сердца видеть в отечестве пресечение злоупотреблений и силу законов".

"За знание умысла цареубийства и участие в умысле бунта, принятием одного члена" Верховным уголовным судом Торсон К.П. было лишен чина, состояния, к тому же, предписывалась политическая смерть и вечная каторга в Сибири, сокращенная до 20 лет, затем еще на пять.

28 января 1827 года с приметами: мерою 2 аршина 6 вершков, лицом бел, волосы светлокурые, глаза серые, на правом боку под пазухи родимое пятно, горбоват, ранен в правую ногу ниже колена, он прибыл Читинский острог. В 1830 году его перевели в тюрьму Петровского завода. Новое тюремное заключение продолжалось до выхода на поселение в декабре 1835 году. Император определил Торсону Акшинскую крепость Иркутской губернии. Здесь поселенец времени даром не терял и сделал обзор "Сельскохозяйственного и географического описания местности крепости Акши на берегу реки Онона", который стал первым научным исследованием этого дикого края.

Спустя два года, в 1837 году, верховная власть удовлетворила личную просьбу Торсон переехать в Селенгинск, где поселился у купца Н.Г.Наквасина. В реестре присылаемого преступника среди прочих сведений было написано: "Веры лютеранской. Мастерства не знает. Холост".

Привезенные с собой 950 рублей у Торсона изъяли, с тем, чтобы выдавать по мере надобности, а вообще поселенцам на содержание государственная казна отпускала в год 200 рублей, к тому же им полагалась 15 десятин земли для занятия сельским хозяйством.

То, что Торсон не знает мастерства, полицейские чины поторопились с выводом. В Селенгинске начался, пожалуй, один из продуктивных этапов жизни ссыльного. Таланты его будто - бы ожидали своего часа, чтобы проявиться в многообразии своем: педагога, изобретателя, портного, лекаря, шорника, исследователя, токаря и, главного – доброго друга местного населения, которому оказывал всегда бескорыстную помощь.

Энтузиазм прибавился с приездом на поселение братьев Бестужевых – Николая и Михаила. Так в Посадской долине Селенгинска возникло поселение из государственных преступников. Правда, местное население считало иначе, видя в них просветителей, изобретателей, лекарей… Их навещали и высокие ранги начальства, например, генерал – губернатор, и иноверцы – буряты.

За декабристами был постоянный полицейский надзор и ежемесячный доклад об их поведении начальству вплоть до государя – батюшки. Когда Торсон послал свои научные работы в Петербург, тут же последовало предписание Бенкендорфа от 25 сентября 1836 года: "… Не дозволяется государственным преступникам к кому-либо посылать сочинения свои, как не соответствующие положению сих преступлений". Однако работы достигли адресата, но были положены под сукно морского ведомства.

Торсон не только писал научные работы, но и строил. Из депеши селенгинского городничего К.С.Скорнякова иркутскому губернатору: "… честь имею донести, что находящийся здесь на поселении Константин Торсон в течение июня месяца вел себя хорошо и занимается теперь постоянно заготовкой лесов на устройство молотильной машины".

О своей жизни Торсон писал Николаю Бестужеву 24 июня 1837 года: "Что еще сказать вам, мои друзья! В Селенгинске, благодаря бога и наше медицинское пособие, от которого силы мои поправляются, нашел добрых людей, которые радушно помогают мне в хлопотах по машине. Дай бог, чтобы мои дела были полезны таким людям, воздух кажется хороший, квартира порядочная, и все было бы хорошо, если бы со мною были мои родные, если бы были здесь, и я, имея мастерскую, мог работать в ней для отдыха, читать или подчас поспорить с тобой, добрый Николай, о пользе ведения машин".

Наконец-то до Константина Петровича дошла радостная весть, что мать и сестра получили монаршее разрешение выехать в Селенгинск. Срочно началась постройка своего дома, тормозом которой была нехватка то гвоздей, то петель, то винтов… Пришлось обращаться в Петровский завод к друзьям декабристам. Выстроенный дом, стоимостью в 3500 рублей, из двенадцати проходных комнат на первом этаже, а также различных хозяйственных построек, готов был принять желанных гостей.

В 1839 году прибыла мать Шарлота Карловна, сестра Екатерина и служанка, Прасковья Кондратьевна, ставшая затем гражданской женой Константина Петровича и матерью его двоих детей – Алексея и Лизы.

Среди невест и жен декабристов, у историков выпало из активного поля зрения приезд к сыну Шарлоты Карловны, возраст которой уже подходил к восьмидесяти. Это был материнский подвиг, достойный памяти!

Приезд дорогих людей наполнил жизнь поселенца новым содержанием. Теперь можно было отдаться науке, а за хозяйством следила сестра – Елена Петровна, кроме того, она открыла для девочек Селенгинска школу, в которой учила детей не только грамоте, музыке, но и житейским премудростям: рукоделию, поварскому делу и другим, необходимым женским делам.

Матушка, страдавшая в Петербурге одышкой, здесь, в условиях сухого климата, ожила и совершала не только отдаленные пешие прогулки, но полюбила ездить в бестужевских сидейках по окрестностям.

Зимой 1839 года, на вывозке сена Торсон простудился, болезнь легких приняла затяжной характер, часто обостряясь. К болезни легких привязался ревматизм и несварение желудка. Пришлось обратился к властям за разрешением поехать на Туркинские минеральные воды. III отделение в Петербурге дало добро, но поездка должна быть без сопровождения матери или сестры. Лечение пошло на пользу, но не надолго. Поправившись к зиме 1840 года, Торсон поехал в амбар за хлебом для молотьбы и сеном скоту. Стоял 30˚ мороз, ослабленному организму было достаточно, чтобы надышаться морозным воздухом. Теперь обострился ревматизм и желудок. Снова три месяца лечения на водах, но результат минимальный, каторга сказывалась. Торсон окончательно слег и два последних года жизни почти не вставал с постели.

Личный врач селенгинских поселенцев П.А.Кельберг, вспоминал: "Добрый наш Константин Петрович Торсон с наступлением осени начал снова кашлять, потом страдал несварением пищи. Аппетиту совсем не было и 4-ё число декабря у него показались все признаки воспаления желудка, которому никакие медицинские средства уже не помогли, и того же числа в ½ седьмого часу вечера волею Божею помер. С начала его болезни и до самой смерти мы с Николаем Александровичем (Бестужевым) находилась при нем неотлучно. Жаль было видеть его 85-летнюю мать и сестру, лишившихся последней опоры".

Его величеству, Николаю I, верноподданные тут же доложили: "Находившийся на поселении в г. Селенгинске Иркутской губернии государственный преступник Торсон от приключившейся с ним болезни… помер".

Друзья схоронила Константина Петровича на сельском кладбище.

Через восемь месяцев, после похорон сына, скончалась мать. Доктор П.А.Кольберг сообщал 19 августа 1852 года знакомому И.П.Корнилову в Петербург: "Севодне похоронили почтенную старушку Шарлоту Карловну, мать Екатерины Петровны Торсон. Жаль бедную Екатерину Петровну, которая осталась одним - одинехонькая; старушка прожила 88 лет и умерла истинною христианкою. Она до самой смерти ходила на ногах и еще за ¼ часа (до кончины) разливала чай".

Вскоре уехала из Селенгинска Екатерина Петровна Торсон.

В настоящее время в Селенгинске создан мемориал памяти декабристов.  

ТЮТЧЕВ АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ

(1801-2 – 1856).

Сын помещика Орловской губернии. Воспитывался в морском корпусе. В 1815 году начал службу в лейб-гвардии Семеновском полку. После восстания полка в 1820 году был переведен в Пензенский полк. В 1825 году вступил в "Общество соединенных славян".

В восстании участия не принимал. Арестован в Житомире 20 января 1826 года. Приговорен к вечной каторге, сокращенной до двадцати, а затем десяти лет.

В конце сентября 1827 года был отправлен на каторгу вместе с декабристами А.П.Арбузовым и И.Д.Якушкиным. В Читинском остроге пробыл до 1830 года и пять лет в тюрьме Петровского завода. Вышел на поселение село Курагино Минусинского округа, куда прибыл в 1836 году. Для начала снял комнату в доме братьев Жибиновых. Женившись на их сестре Евдокии Петровне, купил дом и занимался обучением крестьянских детей, выступал ходатаем и защитником по судебным делам крестьян. Частенько навещал в Минусинске декабристов П.И.Фаленберга, И.В.Киреева и Н.О.Мозгалевского.

У Алексея Ивановича было пять детей и жило семейство на казенное пособие и средства, присылаемые его сестрой. Не желая, чтобы на детей указывали пальцами, как на детей государственного преступника, записал всех на фамилию жены. "Пусть они будут вольными сибиряками", - говорил декабрист.

Видимо, сказывалось нервное напряжение, Александр Иванович начал выпивать, и умер 21 января 1856 года. Похоронен в церковной ограде села Курагино.

В 1966 году над могилой Тютчева был воздвигнут памятник.

ФРОЛОВ АЛЕКСАНДР ФИЛИППОВИЧ

(1804 – 1885)

Родился в Севастополе в семье дворянина. Отец, артиллерийский капитан, сам занимался образованием сына.

В военную службу Александр Филиппович вступил подпрапорщиком в пензенский пехотный полк, и в июне 1825 года получил звание подпоручика.

В Общество соединенных славян А.Фролов вступил в 1825 году, поддерживая все положения революционного преобразования в России. Приказ об аресте Фролова вышел 5 февраля 1826 года, а десятого был арестован в Житомире и доставлен на главную гауптвахту Петербурга. По рекомендации монарха "посадить и содержать строго" был заключен в №15 Кронверкской куртины Петропавловской крепости.

Вечную каторгу осужденному, император сократил до 15 лет. В конце августа 1826 года Фролов был отправлен в Сибирь. Приметы: рост 2 аршина 5 7/8 вершков "лицо смугловатое, круглое, чистое, глаза карие, нос большой с горбиною и немного на правую сторону крив, волосы на голове и бровях темнорусые".

Доставлен в Читинский острог в марте 1827 года. Спустя три года, переведен в Петровский завод. По высочайшему указу срок каторги в 1832 году был сокращен до 10 лет.

На поселение вышел в 1835 году в село Шушенское Минусинского округа Енисейской губернии, в котором жил декабрист Фаленберг П.И.

В 1846 году Александр Филиппович женился на казачке Евдокии Николаевне Макаровой. У них родилось двое детей: сын Николая и дочь - Надежда. Пособие как ссыльному- поселенцу в размере 114 руб. и 28 копеек в год было нищенским. Прокормить семью было очень трудно.

После разрешения декабристам служить на Кавказе, Фролов подал прошение о переводе рядовым на войну с горцами, но получил отказ.

По амнистии 1856 года Александра Филипповича восстановили в прежних правах с разрешением поселиться в Керчи, но выехать сразу из Шушенского не смог из-за безденежья. Лишь спустя два года Фроловы тронулись в путь.

Керчь оказалась не очень гостеприимной для поднадзорного государственного преступника. Средств на жизнь не хватало, пришлось заняться земледелием и скотоводством, но декабрист оказался плохим фермером, разорившись, закрыл хозяйство.

Дело, за которое Фролов пошел на каторгу, восторжествовало в 1861 году, крепостное право отменили, правда, с огромными издержками. Чего было больше на лице человека, прошедшего круги ада – радости или грусти? - трудно сказать. Ясно одно, Россия последней в Европе освободилась от торговли людьми и в этом есть немалая заслуга декабристов.

Годы шли, дети подрастали. Их надо выводить в люди. Благодаря стараниям друзей, Александр Филиппович определил дочь на казенный счет в Керчинский институт, а сына устроил тоже на казенный счет в 1 кадетский корпус Петербурга. Устроив детей, занялся собой. В 1872 году, добившись разрешения, переехал в Сергиев Посад. Прожив здесь почти семь лет, с дозволения властей в 1879 году перебрался в Москву. Писал мемуары о прожитом.

Годы каторги, лишений сказались на здоровье. После перенесенного мозгового удара, рука не держала перо. 6 мая 1885 года декабрист Фролов Александр Филиппович скончался и был похоронен на Ваганьковском кладбище.

Сын, Петр Александрович, в военной службе пошел дальше отца, в 1916 году получил должность генерала от инфантерии Генерального штаба