|
ОМАР ХАЙЯМРассказ
Рейс откладывался до полуночи. Ругая аэрофлотский сервис, потолкался в душном аэровокзале, в холле посмотрел теленовости и решил скоротать время в городе. Втиснувшись в автобус, доехал до центра. Посидел в сквере. Старичок читал газету, мать в коляске успокаивала кричащего ребенка, в кустах боярышника два воробья, распушив крылья, что-то доказывали друг другу. Мне не сиделось. Пошел вдоль проспекта. В "России" шел американский боевик. Время оставалось много, и взял билет на первый сеанс. Свет после "Фитиля" загорелся на минутку, дав возможность опоздавшим занять свои места. В свободное рядом место, извиняясь, села девушка. Погас свет, глаза еще не привыкли к темноте, и рассмотреть ее лицо было трудно. -Молодой человек, смотрите на экран, там интереснее. То ли ее замечание испортило мне настроение, то ли обилие крови, хлынувшее с экрана, послужило поводом к мысли уйти, и хотел встать, но девушка сжала мою руку и прижала к себе. - Ой, страшно! – воскликнула не громко. Искренность в ее голосе была не поддельной. В это время на экране красавец сутенер занес нож на невинную жертву. - Вам не надоела кровь? - спросил я. – Может, уйдем? - С удовольствием, а то не буду спать всю ночь, я такая впечатлительная. Под шипенье зрителей нашего ряда вышли из зала. - Вы опять на меня смотрите внимательно. Или где видели? - Нет. У вас интересное лицо. - Какое, какое? – переспросила она. - Интересное. - Обыкновенное. Ничего в нем интересного нет. - Что вы, все лица необыкновенные, а ваше, особенное, - вдохновился я, глядя на ее широко открытые серо-голубые глаза. – Мы не знаем себя, оттого так и говорим. Вы можете описать свое лицо? Вряд ли, хотя и часто смотритесь в зеркало. - А вы откуда знаете об этом? – остановившись, она сделала шаг вперед, повернулась, поправив золото волос. Лицо ее сияло улыбкой, губы слегка приоткрылись, ямочки на щеках стали глубже, симпатичнее. Я продолжал. - Грех с такой внешностью не смотреться. Глядя, вы любуетесь собой, но описать лица все же не сможете. Однако попробуйте. - У меня оно правильной формы, - ведя руками от висков к подбородку, говорила она. - Уточните, какой. - Наверное, овальной. - Точнее. - Что вы привязались к лицу? – сказала с раздражением и быстро пошла к автобусной остановке. - Хорошо. Оставим лицо, перейдем к глазам. Какие они? - Васильковые, наверное, - замедлив шаги, ответила неуверенно. – Я думала, хорошо знаю себя, а оказывается процесс познания трудный. - Ладно, познания оставим, перейдем к материальному. Не позавтракать ли нам, - последовало мое предложение. - Позавтракать? - Потерев спинку носа пальцем, добавила. - Это вопрос интересный. Вообще-то я на диете. Вдруг в ее глазах мелькнули искорки, и она улыбнулась. - Хотите, по этому поводу прочитаю Хайяма? – и, не дождавшись ответа, начала с иронией. Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало. Два правила запомни для начала: Ты лучше голодай, чем, что попало есть, И лучше будь один, чем вместе с кем попало. - Омар правильно сказал? – и посмотрела на меня, пытаясь уловить реакцию на прочитанное. – Он как – будто подсмотрел нашу ситуацию, правда? - А вы что, друзья с ним? Так фамильярничать могут только родственники или близкие люди. - Мы и есть близкие с ним по духу. Вы что–нибудь знаете его? Прочтите. Общаясь с дураком, не оберешься срама, Поэтому совет ты выслушай Хайяма: Яд, мудрецом предложенный, прими, Из рук же дурака, не принимай бальзама. Крылышки ее бровей взлетели кверху, и она захлопала в ладоши. - Брависсимо! Я думала, в наше время не до Хайяма. А как вы считаете, он был алкоголик? Хваля в каждом рубаи вино и пьющих, сам, очевидно, любил побаловаться винцом. - Нет, такие сочинения алкоголику не осилить, - сказал я. - Для этого нужна светлая голова и достаточная степень юмора. Наш Минздрав на каждой пачке сигарет предупреждает, что курение опасно для здоровья. Может, кто одумается и бросит курить. Так и Хайям, как хороший психолог, очевидно, рассчитывал на то, чтобы в плохом увидеть хорошее. - Так что, идем завтракать или нет? – сменил я тему. - А может быть, поедем? - Куда? – вырвался у меня вопрос. – А впрочем, как вас звать? - Наташа. - Я – Мефодий, фамилия – Папалтак, - представился в свою очередь. - Мефодий Папалтак – это великолепно, это звучит гордо. - Куда ехать? – как бы вспомнив мой вопрос, ответила – Ко мне на дачу с камином. - Далеко? - Нет, минут двадцать на автобусе. - Хорошо. Кто там еще будет? – Не выдавая радости, спросил на всякий случай. - Никого, - и, перейдя на ты, уточнила. Ты и я. Проходя мимо гастронома, я предложил зайти туда, заметив попутно. - Хайям хороший человек, но бутылка шампанского нам не повредит. Как ты на это смотришь? - Положительно, - улыбнулась она, поправляя ремешок сумки через плечо. - Что, мадам, пожелает? Она прижалась ко мне и посмотрела в глаза. Тепло ее тела, запах духов кружили голову и увлекали в мир иных желаний. Ради этого ничего не жалко. – Флакончик шампанского и коньяка, - теребя на моей рубашке пуговицу, прошептала она - А во что положим? - Какая женщина обходится без авоськи, - и достала из сумочки пакет с ручками. - Закуску выбери сам. Я полагаюсь на твой вкус, милый. Было впечатление, что давно знаем друг друга, и дача с камином заждалась нас. Подсчитывая в уме оставшиеся финансы, купил шпроты, сортовую колбасу, лимоны, плитку шоколада и сыр "рокфор". В автобусе ее голова легла на мое плечо. - Поцелуй. Не задумываясь, как школьник, чмокнул ее в подставленную щеку. Автобус летел. Мелькали дома, гремели мосты. Мысли туманились. На повороте от резкого тормоза, она открыла глаза. Посмотрев в окно, торопливо встала, взяла за руку и повела к выходу. - Подъезжаем. Чуть не проспала. На остановке вышли. - Вот моя деревня, вон мой дом родной, - Наташа указала на дом под рыжей черепицей. - Пройдем несколько сот метров, и мы у Христа за пазухой. Тебя дорога не утомила, милый? Если нет, то возьми пакет и вперед! Весна пела, цвела, пахла. Вокруг кипела работа. Дачники как жуки – рогоносцы ковыряли землю. "Давненько я не брался за лопату", - подумалось мне мимоходом и посмотрел сбоку на Наташу – святая, да и только. - Вот и пришли, - с некоторой тревогой она толкнула покосившуюся калитку. Вдоль дорожки валялись: прошлогодняя картофельная ботва, доски, безносая лейка, грабли, поржавевшая лопата. - Не отставать! За мной! – Резко звучал ее голос в деревенской тишине. - Есть, не отставать! – ответил ей в тон. Дом казался нежилым: ставни скручены ржавой проволокой, краска на обивке стен местами облупилась, как у дикаря на сочинском пляже. Еще я обратил внимание на открытую входную дверь и плащи, весящие на гвоздях в коридоре. Не придавая им значения, представил, что сидим с Наташей у камина и цедим шампанское... - Входи, входи, Мефодий – торопила девушка. Закрыв глаза, переступил последнюю преграду – порог. - Татка, где тебя черти носят? Мы заждались и голодные как волки. Ба, да ты с гостем!? – из мрака сигаретного дыма, спросил один из мужчин, сидящий за столом без майки, и, затушив в пепельнице окурок, отложил карты в сторону. Другой картежник встал нам на встречу. "Ситуация, - сработал мой мозг, - назад!" – приказал себе. Мужчина упредил мое отступление. Схватив за руку, подвел к окну. - Николя, оставь его в покое. Этот любитель Омара Хайяма принес вам гостинца, - сказала миролюбиво Наташа, руками разгоняя дым. Тот, что без майки, повернулся на стуле, взял из моих рук пакет и стал выкладывать на стол содержимое, приговаривая. - Кучеряво живешь, любитель. Тат, где такого щуплого подцепила? Ему дунь в попку, голова отскочит. Мне было не до юмора и обид. - В кино. А вы, змеи, не начали даже копать, - Снова выходной будет потерян. Вил, где Вовка? – спросила Наташа у держащего меня. – Дома одного оставил? Набедокурит, ты будешь в ответе. За мальчонкой глаз да глаз нужен. Вил что-то пробурчал в ответ и отпустил мою руку. - Тат, не серчай, допишем пульку и за лопаты. Наклонив головы, они шепотом переговаривались, а мой мозг работал. "Положение гадкое. Сопротивляться бесполезно, кричать, звать помощь – тоже. У них все отработано. Ах, девица, девица, как ты меня подвела!" - Смотри, птенчик аж из белокаменной пожаловал, - разворачивая командировочное, иронизировал Вил. – Доцент, завкафедрой из Зеленограда. Такого в нашем реестре еще не было. А вот с денежным довольствием, худо. Издержалась наука. Николя, приколи бумажки шилом, - сказав, отодвинул ему документы. Тот повертел их в руке и лезвием узкого ножа пригвоздил к столу. Я посмотрел на Наташу, ища поддержки. Та развела руками и отвернулась. - Что будем делать с доцентом? Просто отпустить, нам образование не позволит. Может сообщить на работу и послать документы письмом? Вот, мол, чем занимается человек науки в командировке, - на полном серьёзе рассуждал Николай. - Ты прав, нельзя все спустить на тормозах, надо что-то придумать, - и Вил задумчиво почесал затылок. - Ребята, отпустите, у меня скоро самолет улетает, - без всякой надежды попросил я. - Самолет, говоришь? – сморщившись, Вил добавил, - Татка, плесни нам коньяку, а тебе доцент откроет шампань. Я думать буду. - Эврика! – стукнул себя по лбу Николай, - придумал! Пока мы похмеляемся и доигрываем партию, отправим птенчика на трудовой фронт. Пусть поработает физически, если не умеет умственно. Правильно, мальчишка и девчонка? - Вы у меня гениальные, - почти пропела Наташа после второго стакана шампанского. - Пойдем, укажу, где будешь копать. Вздумаешь дебоширить или спасаться бегством, тебе обойдется дороже. Вон тот участок одолеешь и доложишь, - и Вил указал обширный участок у забора. К вечеру у меня загудела спина, на руках вздулись мозоли, в животе урчало. Наталья вышла на солнышко, подставив ему широко распахнутый ворот кофты, хмельно подмигнула мне и позвала. - Байкал! Байкал! Из-за дома нехотя вышел лохматый пес. Вильнув хвостом и, не глядя в мою сторону, начал из рук хозяйки жевать колбасу. "А мне? Это же моя колбаса! Я есть хочу!" – но крика не получилось, рот затек слюной, голодный марш в животе зазвучал громче. - Мефодьюшко, маловато мы провианта взяли. Мальчики все слопали, едва песику досталось, - и, всунув руки в карманы джинсов, что еще больше подчеркнуло достоинства фигуры, вошла в дом. Мне было не до ее форм, тем более – содержания, надо спешно кончать работу. Солнце, заигрывая с редкими облачками, стало холоднее и готовилось скрыться за соседним лесом. Ласточки со щебетом носились над землей, воробьи во всю глотку чирикали на заборе, будто бы издевались надо мной. Я отвернулся и увидел, как, слегка пошатываясь, на крыльцо вышла Наташа, а следом за ней парни. Я вытер пот с лица. - Доцент, неси сюда лопату, - попросил Вил. - Смотри, выбелил железо о сырую землю, молодец! Копал – то на штык? Смотри, перекапывать заставим. - Он хорошо работал. Я проверяла, - заступилась Наташа. - Вил, выдай ему документы, проездные и подбрось до аэропорта, - свеликодушничал Николай. Я взял протянутый паспорт, с вложенными рублями, билетом и командировочным. - Мефодий, прилетай осенью копать картошку. Тебя нам не будет хватать, - сказала Наташа, протягивая руку на прощание. В аэропорт прибыли вовремя. Регистрация прошла без задержки. Сев глубоко в кресло самолета, я закрыл глаза. Омар Хайям съехидничал. Ты лучше голодай, чем, что попало есть, И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
|
© В.М.Передерин |